Софисты — родоначальники практической философии, риторики и логики. Они учили побеждать в диспутах, на собраниях — везде, где необходимо отстаивать свою позицию или менять чужую. В эпоху расцвета греческих полисов эти компетенции открывали дорогу к власти. Люди были готовы платить огромные деньги, чтобы освоить это искусство. Например, курс у Протагора стоил как 3−4 дома в Афинах.

Стараниями трёх следующих персон из нашего календаря имидж софистов был серьезно испорчен, но, начиная с Гегеля, началась их заслуженная реабилитация.

Суть софистики состоит в том, что словом можно изменить ход событий. Истина — не то, что соответствует некой идеальной реальности, а лишь функция языка. Истина рождается в споре, а его результат оказывает влияние на реальность, меняет её. И даже то, что не было истинным до начала спора, — становится таковым. А значит — искусство убеждать и тем самым побеждать, меняя этот мир, — главное из возможных.

Мы назвали свою главную книгу об экспертизе в судебном процессе — «Новая наука побеждать». И это не только оммаж к словам Суворова. В содержательном смысле то, что приходится экспертам делать в суде, — это практика убеждения и победы то за одну, то за другую сторону. Помимо научной точности экспертного заключения не менее важными оказываются и его защита в ходе судебного заседания, и допрос экспертов-оппонентов, и оспаривание чужих экспертиз. Куда бы мы в этом всём без Протагора и Ко!

Искусство убеждать

СПРОСИ МЕНЯ, ЕСЛИ СМОЖЕШЬ

Сократ — самый загадочный и «брендовый» (наряду с Платоном и Аристотелем) философ древности. С одной стороны, софист «на максималках», искусный практик спора. С другой — в пику софистам он обучал бесплатно и сосредоточил интерес на конкретном человеке и этической проблематике, а не победе в споре любой ценой.

Знаменитый иронический тезис «Я знаю, что я ничего не знаю. Другие не знают и этого» — это отказ от догматической самонадеянности, непременное условие подлинно свободного мышления.

Мышление как процесс поиска истины — и есть главная цель Сократа. Он разработал диалогический метод, который сейчас в адаптированных вариантах мы знаем как «сократический диалог». В его основе — последовательное диалектическое задавание вопросов, замешенное на ядерном сочетании иронии и индукции.

Вопрос — это очень важно. Именно вопрос позволяет запускать движение мысли: тезис — вопрос к нему — новый тезис — вопрос к новому тезису и так далее.

Для нас, экспертов, в досудебной и судебной стадии искусство задавания вопросов едва ли не важнее самой экспертизы.
Мы:

Нет в истории философии имени более славного, чем Платон. Идеальный философ! Как создатель концепции эйдосов он бы, наверное, оценил шутку :) Заданная Платоном традиция двоемирия оформляет всю философскую традицию вплоть до постмодерна. Когда говорят, что вся западная философия — лишь примечания к платоновским диалогам, преувеличивают не сильно.

Наследие его велико, сложно и необходимо. В том смысле, что его невозможно обойти. Надо как-то отнестись к нему, определиться: ты или стоишь на платонических идеалистических позициях, или нет.

Так вот. Есть мир идей — мир абсолютных сущностей, вечный и неизменный. И есть мир вещей — живой изменяющийся мир подобий и воплощений. И вот этот второй наш мир — лишь тени и отблески того мира идеальных конструктов.

И вот тут у нас, экспертов, возникает проблема. Экспертиза — крайне конкретное занятие. Экспертиза в судебном процессе — ещё более конкретное.

Чересчур абстрактная игра в схемы и категории опасна тем, что мы можем не учесть нюансы дела — от стадии, на которой мы вступаем в игру, до особенностей объекта исследования или типа судьи. И тогда какая-нибудь мелочь (например, неудобный вопрос от хитрого оппонента) — и появится внезапный черный лебедь, после чего «стройная» теоретическая позиция с грохотом рухнет.

Получается, что платонизм, как таковой, полезен экспертам, чтобы утвердиться «от противного». Истина в нашем деле всегда конкретна и зачастую кроется в незаметных деталях, которые очень легко упустить. Она не где-то там, она здесь — в вещах, фактах, процессах, людях. Недаром в нашей книге об экспертизах слово идея встречается один (!) раз. Как говорится, «Платон мне друг, но истина дороже!»

ИСТИНА ВСЕГДА КОНКРЕТНА

НЕ УСЛОЖНЯЙ!

Оккам — суровый монах-францисканец — родоначальник современной философии и знаменитый логик.

«Бритва Оккама» — методологический принцип, встречающийся неоднократно в его произведениях (но нигде таким образом не названный). В кратком виде он звучит так: «Не следует множить сущности без необходимости». То есть, если существует несколько логически непротиворечивых объяснений какого-либо явления, объясняющих его одинаково хорошо, то следует, при прочих равных условиях, предпочитать самое простое из них. «Бритва» не запрещает более сложные объяснения, а рекомендует порядок рассмотрения гипотез, который в большинстве случаев является наилучшим.

В судебной экспертизе «бритва» применяется постоянно. Её нарушение, например, эффективно отслеживать при рецензировании чужой экспертизы. Если оппоненты выбрали избыточную методику или объяснили результат более сложной комбинацией факторов — это прекрасный повод указать судье на попытку запутывания ситуации. Атака такой позиции будет крайне эффективной. Это же касается и наших исследований, которые мы, во избежание подобного, ведем в строгости и интеллектуальной аскезе :)

знай и действуй!

Бэкон — сила! :) Полная сложных событий жизнь и энергичная философия этого английского джентльмена интересна нам двумя концептами.

Лейбниц был настолько многогранен, что перечисление его заслуг получилось бы длиннее, чем весь этот текст :) В философии он стал звеном между Декартом и Кантом, сформулировав в том числе 4-й закон логики (предыдущие три — числятся за Аристотелем).

Суть закона достаточного основания в том, что нечто может считаться достоверным, только если оно было доказано, то есть приведены достаточные основания, чтобы считать это нечто истинным. Лейбниц распространял действие закона не только на мышление и его формы, но и шире — на онтологические представления о мире и бытии.

4-й закон логики является базовым принципом научного мышления и направлен против всех видов интеллектуального мошенничества, против формально-логических построений, строящихся на ложных основаниях.

Именно на законе достаточного основания базируется принцип презумпции невиновности (невиновен, пока вина достоверно не доказана). А говорить об экспертизе в свете этого закона легко и приятно. Ведь в структуре судебного процесса именно экспертиза становится часто одним из ключевых аргументов в пользу виновности или невиновности одной из сторон.

Стоять на рубеже истины — большая ответственность.

обоснуйте, коллега

Как вся русская литература вышла из гоголевской «Шинели», так и мы все — юристы и эксперты — вышли из Нового времени. Оно началось с радикального сомнения и метода, который Декарт сформулировал на его основе. Он стал основой научного познания и помогает нам в каждой экспертизе, в каждом судебном процессе.

Мы строим свои заключения на ясных и чётких основаниях, чтобы оппонентам было сложно оспорить или подвергнуть их сомнению. Мы сомневаемся прежде, чем это сделают другие, и помимо самой экспертизы готовимся к защите тех мест, которые могут быть атакованы.

сомневайся!

трансцендируй это!

Не было у него никакой жизни! — говорили про Канта. А что было? Скудная биография, образ аскета, ипохондрика и меланхолика. И суперсложного философа. А еще была прижизненная слава.

Казалось бы, как и в случае с идеализмом Платона, с Кантом и его трансцендентальным идеализмом у прагматичных экспертов должны возникнуть трудности. Говоря на философском арго — Кант много рассуждает о должном (этике), а не о сущем. А нас интересует, увы или ах, именно сущее — то, что существует. Как тогда использовать это на практике? Куда пристегнуть?

Немного матчасти. Кант совершил так называемый «Коперниканский переворот в философии», перевернув теорию познания. Попробуем объяснить.

Сам по себе мир — принципиально непознаваем. Он — пресловутая «вещь-в-себе». Есть мы. И нашему познанию доступны лишь явления-феномены, которые суть проявления в опыте этих непознаваемых «вещей-в-себе». В процессе познания мы как бы вбрасываем вопросы в этот мир, а он отвечает нам, сбрасывая, подобно призрачной луковице, шкурки смыслов. Добраться в опыте до сердцевины — нельзя, как дойти до линии горизонта. Но и без наших вопросов, без нашего разума — никакого мира вообще не будет. То есть границы наших познавательных способностей — это границы нашего мира.

И что в этой связи хотелось бы сказать (если вы еще тут :). Суть проводимой экспертизы — финансово ли экономической, строительной или ещё какой-то — в последовательном задавании вопросов к объекту исследования, в максимальном приближении к истине, насколько это возможно. Часто ситуация сложна и многоаспектна, в конечном счете она — «вещь-в-себе», и познать её всю — unreal. Но — чем ближе ты подойдешь, тем весомее и убедительнее результат. А это ценится в мире сущего.

Внезапно Кант ближе к нам, чем мы думали.

Гегель нереально крут! Это второй титан немецкого идеализма, заложивший основы социальных наук 20-го века, философию истории, права, предтеча марксизма и постмодерна…

Гегель абсолютно системен и схематичен. И самое удивительное — интуитивно понятен. Возможно, потому что в нашу культуру он прочно и давно вошел, благодаря марксизму.

Вся реальность, в понимании Гегеля, — это абсолютная идея. Она разумна и она развивается. Но не просто так, а в соответствии с определённой схемой. Именно эту схему представляет собой знаменитая диалектика.

В основе развития лежит противоречие, которое является неотъемлемой частью мира, находится в самой его сердцевине. Гегель первый сформулировал, что противоречие — это хорошо. Что без него не может развиваться ни мир, ни мышление, ни история, ни общество. Применение этой концепции к историческому процессу позволило Гегелю прийти к идее прогресса в современном виде.

Обращаясь к экспертизе, отметим, что судебный процесс — абсолютно диалектическое действо. Он разворачивается в соответствии с триадой тезис — антитезис — синтез, а противоречия есть и в позициях оппонентов, и в самом применении инструментов доказывания (например, экспертиз). Понимание этих закономерностей позволило нам сформулировать концепцию «Экспертизы 2.0" — когда участие экспертной группы не зациклено на точечной подготовке заключения, а распределено по всем стадиям процесса.

По сути, участие экспертов становится комплексным сопровождением одной из сторон, и речь идет о вполне конкретных тактических решениях по назначению досудебной экспертизы, рецензированию экспертиз оппонентов, привлечению сторонних организаций (СРО, ВУЗов и т. д.), рекомендациях по выбору экспертов, проведению опросов и консультированию.

Мы нашли антитезис к традиционной работе экспертов. На очереди — синтез!

найди противоречие

Со Шлейермахера началась философская герменевтика — наука о понимании.

Изначально герменевтика была ограничена толкованием библейских текстов, смысл которых был зачастую неясен и требовал интерпретации. Шлейермахер выдвинул тезис о «непонимании» как фундаментальном феномене, то есть мы «не понимаем» текст, речь и шире — любое явление от человека до мира в целом — с самого начала. И нужны определённые алгоритмы и техники, чтобы начать их понимать.

Универсальность понимания для Шлейермахера исчерпывается одним единственным законом: целое понимается из частей, а часть только в связи с целым. Этот принцип в дальнейшем стали называть «герменевтическим кругом».

В работе эксперта и юриста герменевтика — необходимая компетенция, потому что нужно адекватно понимать происходящее. Шлейрмахер был проповедником, т. е. профессиональным оратором. Для него герменевтика была практическим руководством для понимания чужой и построения собственной речи. Для нас она является руководством для понимания речи, оппонентов и даже судей.

Судья — такой же элемент процесса, феномен, который требует интерпретации. От типа судьи часто зависит, как будут вести процесс оппоненты. Например, если судья позволяет устраивать словесные дебаты, то опытные юристы и адвокаты этим, скорее всего, воспользуются. Они могут перебивать специалиста, ведущего опрос эксперта, и вмешиваться в процесс его выступления. Готовность к такой тактике оппонентов позволит им помешать эффективному проведению опроса и свести его результаты к нулю.

Поэтому в нашей книге об экспертизах (со стр. 120) мы даём типологию судей, которая поможет вам прокачать герменевтические навыки.

понимай, чтобы побеждать

Гуссерль — удивительный немецкий философ-математик, одержимый идеей создания универсальной науки, которую он назвал феноменологией.

Одна из его ключевых идей — феномены (вещи, предметы) должны изучаться так, как они сами себя проявляют. То есть нельзя подходить к феномену с внешней для него методологией изучения. Сущность можно ухватить, только если отбросить любые внешние мерки — традиционные, идеологические, субъективные — и постараться увидеть предмет исследования таким, каков он есть на самом деле.

Читайте реальность, исходя из неё самой, а не из своих прагматических устремлений. Устремляйтесь назад, к вещам! Редуцируйте и, конечно, затем адекватно описывайте результаты.

В нашем экспертном деле методологические ошибки по статистике являются одной из самых частых причин отмены судебных экспертиз. Поэтому методологии мы уделяем особое внимание:

назад, к вещам